[ad_1]
Здравствуйте, дорогие друзья, это Forbes Digest на удаленке. Сегодня у нас на связи Владивосток. В гостях сооснователь DNS, магазинов электроники и бытовой техники, Дмитрий Алексеев. Здравствуйте, Дмитрий. Вы во Владивостоке, не под землей? Я видел ваше фото «Ухожу в самоизоляцию».
Здравствуйте. Нет, я даже на работе.
Не делали тест на вирус, возможно ли это сделать во Владивостоке?
Нет, не делал и особо не понимаю зачем.
Дмитрий, я не могу не вспомнить наше сентябрьское интервью на ВЭФе — на форуме, на который вы тогда не пошли. Вы критиковали достаточно взвешенно и власть, и то, что там происходило — московский бомонд. И потом написали в соцсетях пост о том, что вам говорят, что не надо так высказываться, но вы говорите, что, наоборот, нельзя молчать. И определенные круги, которые могут вам угрожать, на самом деле вам жмут руки и теоретически с вами согласны. А согласны ли они с тем, что не надо поддерживать бизнес в такой сложной ситуации? Насколько я понимаю, у нас оказывается минимальная поддержка представителям частных компаний.
Во-первых, я не то, что сильно критикую кого-то, я высказываю свою позицию. Я считаю, что это важно и важно не только мне, но и для предпринимателей и, вообще, для гражданина. Высказываться, быть услышанным и влиять на ситуацию. Что касается поддержки бизнеса, во-первых, я не соглашусь, что совсем не поддерживают. Есть ряд мер, которые направлены на поддержку. В основном, это малый и средний бизнес. Наверное, это правильно. Скажу, опять же, не совсем популярную вещь, меня закидают помидорами, но мне кажется, поддерживать бизнес, особенно деньгами, — это неправильное занятие. Я считаю, что поддерживать надо граждан, поддерживать надо тех, кто нуждается. Вообще, лучшая поддержка со стороны государства — не заниматься индивидуальной помощью, а как можно быстрее пройти период турбулентности, направить усилия на то, чтобы этот период был коротким. То есть не бизнесу деньги давать, а вложится в медицину, создать запас, фонд коек, чтобы можно было не переживать, что кто-то не получит медицинскую помощь. Это сократит время вынужденного карантина и самоизоляции, и бизнес вернется к нормальной деятельности. А дальше надо будет запустить бизнес, запустить отрасли, которые не работают. У нас же проблема в том, что сократилось как производство, так и спрос. Его надо как-то перезапустить. Для этого я бы предпочел, чтобы давали деньги не бизнесу, не бизнесу помогали, а помогали потребителям. В ряде стран сейчас используют такую меру, экспериментируют с ней. Всем бы гражданам раздали, не знаю, по 15 000 — 20 000 рублей, это бы оживило рынок, оживило бы деловую активность, как следствие этого. Это самая правильная вещь — помогайте потребителю, чтобы он тратил, имел деньги для того, чтобы потратить. И это поможет бизнесу. Потому что потребители придут в тот бизнес, который здоровый, хороший и нравится потребителям, и потратят там свои деньги. Ни в коем случае не надо помогать бизнесу деньгами, а бизнесу нужно как можно больше свободы, на мой взгляд. Чем меньше ему мешать и чем меньше создавать припонов, тем лучше. Это будет самая хорошая помощь.
Вашему бизнесу не страшен новый кризис?
Приятного мало, в общем-то… Ни один кризис не вызывает бурю положительных эмоций. Но мы привыкли к кризисам и их особо не боимся.
Мы всей редакцией следим за вашим фейсбуком, и буквально на днях вы выступили с резкой критикой решения правительства продлить так называемые каникулы, не совсем понятные нерабочие дни до конца апреля. Я процитирую: «Офигеть, ну хоть чуток бы подсластили пилюлю. А так, работать нельзя, зарплату платить нужно, налоги платить нужно. Не выплатишь зарплату — статья, будешь работать — статья, не заплатишь налоги — статья, возмущаться будешь — статья. Слушайте, так может уже сразу всем статью?» В этой связи, я хотел вас спросить: какие, по-вашему, меры были бы правильными в данной тяжелой ситуации со стороны правительства?
Тут надо тоже с какой-то долей ответственности все это говорить, потому что я, слава богу, не в правительстве, и я вижу картинку только с той части, с которой я как предприниматель смотрю на бизнес, смотрю на своих покупателей, смотрю по сторонам. Моя картинка тоже может быть ограничена, поэтому давать ответственно советы довольно сложно, но я могу только высказывать мнение, как мне кажется. Я при этом могу ошибаться. Конечно, если опасность, действительно, большая, то на нее надо реагировать соответствующе. На мой взгляд, то, что правительство вводит меры санитарного характера, эпидемиологического, — это правильно. Называть это самоизоляцией и режимом повышенной готовности, чрезвычайной ситуацией, мне кажется, что это витиеватый новояз, который мешает понять сущность проблемы. Потому что люди теряются, когда им говорят: «У вас до конца месяца выходной». Выходной — это что? Конечно, это выглядит, с моей стороны, не очень последовательно и вводит людей в сомнения. В кризисной ситуации, конечно, нужно неопределенности уменьшать, а не увеличивать. Это первая вещь. Мне не нравится новояз, мне не нравится то, что юридические конструкции, которые заложены на случай чрезвычайной ситуации не используются, а выдумывается срочно что-то новое. Ну и наблюдение, которое я могу делать в ограниченном пространстве, — то, что я вижу вокруг — мне кажется, нет четкого понимания, что карантин и самоизоляция сами по себе болезни не лечат. Это способ сгладить пики. А вообще, нам всем предстоит, так или иначе, большому количеству людей переболеть. Вся проблема, для чего делается карантин и так далее — только для того, чтобы людям смогли оказать вовремя медицинскую помощь. Мы видим, что есть опасения, что наша медицина не справится с пиком. Но ведь, если бы у нас медицина была, грубо говоря, с запасом: был бы больше коечный фонд, были бы резервные больницы, то, в принципе, не пришлось бы нам всем сидеть на карантине, а просто была бы большая готовность с точки зрения медицины. Понятно, что тоже есть пропорции — где больше, где меньше пик. По новостям есть сообщение, что под Москвой что-то строят… Но с точки зрения готовности всей страны к широкомасштабной медицинской помощи этой активности не особо видно. Хотя, может, опять же я ее просто не вижу. Мне кажется, что этот кризис показывает, что медицине надо уделять у нас в стране гораздо больше внимания. Мы готовимся к системам, не знаю, мобилизационным типа гражданской обороны, всех под ружье готовы призвать и так далее, но, оказывается, что враг может прийти с неожиданной стороны в виде маленьких вирусов, и мы как-то к ним не очень готовы, возникает некоторый бардак. Так может надо просто из этого извлечь урок: вот он, на самом деле, настоящий враг, где проходит линия фронта — в медицине. А может быть, если глубже покопаться, то окажется, что в школьном образовании проходят какие-то границы. Туда тоже надо вкладывать больше денег, а не в оборону так, как у нас сейчас вкладывается.
Эти меры, каникулы до 30 апреля… Есть мнение, что они просто погубят, уничтожат малый и даже средний бизнесы.
Я хочу сказать, может быть, чуть-чуть парадоксальную штуку. У этого кризиса есть проблема, связанная с тем, что он очень плохо влияет на экономику. Потому что когда люди сидят дома и не работают, то валовый продукт, в чем бы он ни выражался, не производится. И я бы не выделял здесь какой-то отдельный малый бизнес или средний. На самом деле, это пагубно влияет на всю экономику, и, прежде всего, на людях это сказывается, потому что малый бизнес, действительно, несет большие потери, но, грубо говоря, люди, которые остаются без работы, несут еще большие потери. Поэтому я бы их не отделял: отдельно людей, отдельно малый бизнес и отдельно еще какой-то бизнес. DNS не относятся к малому бизнесу, но нам не то чтобы ужас, ужас, но довольно неприятно. Если мы бы не были консервативной компанией и не имели бы запасов и некой подушки прочности, безопасности, то было бы плохо. В этом отношении то, что мы видим — некие мемы и разговоры на тему того, что малый бизнес умирает — во многом как раз говорит о том, что малый бизнес мобильный, активный и может заявлять свою позицию. И эта позиция, может быть, как-то плохо представлена, не знаю, в органах власти в виде депутатов или еще кого-нибудь, но, сама по себе, это активная часть общества, которая может выступать и себя проявлять. И мне кажется, что, когда кризис как-то войдет в какую-то рамку, то как малый и средний бизнес, как люди мобильные и инициативные, деятельные, они адаптируются даже быстрее, чем какие-то другие сектора экономики. Но надо добавить еще такую особенность, что кризис по-разному затронул разные сектора экономики. К примеру, глядя на Владивосток… предмет нашей гордости — владивостокская индустрия гостеприимства. Понятно, что у нас теперь нет иностранных туристов, наших туристов тоже нет, рестораны закрыты. И это прямо фаталити для бизнеса с точки зрения того, что вообще нет никакого оборота. В этом конкретном секторе им тяжело. Убьет ли это окончательно и насовсем? Наверное, нет… Все-таки, когда жизнь наладится, то и бизнес реанимируется, вопрос только в том, когда жизнь наладиться, и на каком уровне она наладится.
Сказали всем сохранять зарплаты, никого не увольнять, выплачивать деньги, а не понятно за что. И ИП непонятно, кто будет выплачивать деньги. В этой связи, как у вас в DNS переживается карантин? Вы кого-нибудь уволили, сократили, отправили на удаленку?
Те сотрудники, которые могут работать на удаленке, — работают на удаленке, вовсе не потому, что мы их сокращаем или переводим, а просто по санитарным соображениям, все-таки у нас эпидемия, и мы стараемся относиться к этому серьезно. Что касается коллектива и увольнений, мы считаем, что коллектив, который есть в DNS, который прекрасно работает и себя в этот кризис показывает как прям большие молодцы, — это наши конкурентные преимущества. Мы бы его не хотели лишаться, мы будем всеми руками и ногами держаться за то, чтобы наш коллектив почувствовал проблемы, как минимум, самым последним. Я думаю, что, если активная фаза кризиса, которая сейчас у нас происходит, закончится даже если не 30 апреля, и не в мае, и не в июне, то, наверное, мы сможем это дело пройти и если будет длиннее… загадывать сложно, потому что есть у меня подозрение, что, если мы в таком режиме выходных дней просуществуем до сентября, то это уже будет другая страна, другой мир и вообще все другое. Загадывать на это я даже не могу. А в наиболее вероятном сценарии, на который мы закладываемся, я думаю, что все будет хорошо. Сейчас мы пока не предпринимаем никаких мер по увольнениям, сокращениям…
Что навредило вашему бизнесу сейчас больше: вынужденные каникулы, о которых мы с вами говорим, или очередная девальвация рубля? Это всегда отражается на ретейле, особенно на технике, автомобилях…
Надо понимать, что курс, о котором уже все более или менее забыли на фоне самоизоляции и выходных дней… Курс сказывается на нашем бизнесе таким хитрым способом, что вначале он, наоборот, подстегивает продажи. А нам как бизнесу хорошо тогда, когда хорошо нашим клиентам, точнее, когда они покупают. Иногда бывает они покупают не от того, что им хорошо, а от того, что нужно. Это хуже, потому что эта вынужденность, что люди понимают, что потом будет дороже, надо покупать прямо сейчас, для нас приходит в виде пика спроса. В марте спрос, наоборот, увеличивается, и нам вроде как хорошо, но потом пропорционально он спадает и становится плохо. Тут еще самоизоляция с выходными днями догоняет. У нас обороты упали, продажи совсем небольшие, но они еще где-то сохраняются. Мы перевели магазины в режим пункта выдачи заказов, стараемся работать через интернет, грубо говоря, всеми способами пытаемся адаптироваться к той реальности, которая сейчас у нас случается, как бы это было ни тяжело. Поэтому для нас, конечно, самоизоляция и выходные дни — это проблема.
А был ажиотаж, как на распродажах? То, что случалось в супермаркетах. Мы видели многочисленные фотографии в интернете. В Ваших магазинах люди бросились все скупать? Очереди, был ли такой ажиотаж?
Видимого ажиотажа не было, у нас нормальная пропускная способность, и вот тех картинок, которые можно было бы показать с хэштегом «ажиотаж», я не наблюдал. По-моему, у нас ничего подобного не было.
А это подспорье для производителей из Китая, тех же самых, которые менее привязаны к доллару, например, для их брендов?
Смотрите, все будет примерно пропорционально росту курса доллара. Но просто не сразу. Сначала с теми же поставщиками большими, с которыми мы работаем, с российскими офисами Samsung, Apple, LG и так далее. Мы покупаем в рублях здесь и, в принципе, следуем за тем, какая тактика и ценовое позиционирование происходит у этих международных больших компаний. Разные компании в разных кризисах ведут себя по-разному. Как правило, поднятие цен происходит с задержкой. Причем, сначала задержка происходит у поставщиков, потом у нас. Потом меняются модельные ряды и цены меняются на новые модельные ряды непропорционально росту курса доллара. Кто-то хеджирует какие-то риски. Грубо говоря, если у нас курс вырос на 20%, на 25%, то, скорее всего, полноценно на все товары это произойдет где-нибудь к концу года. При этом надо понимать, что в этот кризис еще получилось несколько интересных моментов. Например, IT-техника, которая базируется на полупроводниках, — это такие компьютерные компоненты в виде процессоров, памяти, кое-где флеш-памяти — это, так называемый, биржевой товар. Товар дорогой, с достаточно быстрой логистикой, и у него достаточно длительные циклы производства, поэтому цена на него колеблется, примерно как на нефть. Мы в этом году увидели интересные моменты, что наложились китайские выходные длинные, плюс остановка некоторых производств с критически важными компонентами, и биржевой товар подорожал даже существенно больше, чем рост курса доллара. Мультиплицировался рост цен именно от поставщиков, связанный с биржевым характером этого товара, плюс к этому еще наложилась курсовая разница, и цены выросли даже больше, чем на 20%, на 30%, а кое-где и на 40%.
Это как сейчас все шутят про имбирь, что в Москве дефицит имбиря, и он закупочно стал стоить за килограмм 3000 рублей примерно. Тут похожая история. Вы, кстати, как относитесь к предпринимателям, которые в интернете сейчас активно продают маски, спекулируют на этом?
Мне кажется, это отчасти казино, потому что я думаю, что те предприниматели, которые сейчас пытаются заработать на масках, далеко не все заработают. Потому что, делая сейчас какие-то большие заказы в Китае, и везя товар сюда, нет гарантии и большой риск того, что цены к моменту, когда товар приедет и начнет продаваться, будут такими же. Сейчас есть мгновенный ажиотаж, но и товара ни у кого нет. Поэтому это не мой бизнес, я в этом плохо понимаю.
То есть вы молодым предпринимателям не советуете на этой теме, как сейчас говорят, быстро заработать?
У меня философское отношение к деньгам, мне они не особо нужны. Я никогда не испытывал потребности что-то быстро заработать, советовать в этом отношении мне сложно. Есть люди, которые любят играть в казино. Я не люблю, не понимаю этого, в чем, собственно, кайф. Это не значит, что я буду всех отговаривать ходить в казино. Или, например, криптовалюты — это тоже, мне кажется, сродни казино и непонятная для меня тема, но кто я такой, чтобы рассказывать предпринимателям: надо заниматься этим или не надо. Я же тоже могу ошибаться и не понимать.
Какие антикризисные меры в DNS уже приняли помимо тех, что навязало правительство?
Прежде всего, мы были вынуждены ограничить все свои программы развития, свернуть их. Мы сейчас перешли к достаточно жесткому режиму экономии. Это, наверное, наиболее болезненные для нас вещи. Мы привыкли развиваться и расти, сейчас мы этого делать не можем, полноценно, по крайней мере, точно. Мы готовимся к трудным временам.
А в цифрах можете поделиться: что где урезали, что ужали, куда перестали вкладывать?
Сейчас ситуация сильно меняется, активная фаза у нас сейчас 10 дней. Мы пытаемся общаться с арендодателями, зарезали почти весь или все, что могли зарезать, с точки зрения продвижения, маркетинга и рекламы. Как бы мы это ни любили, все равно оно у нас есть, это важная часть работы, сейчас она минимизирована. Мы развитие, открытие новых магазинов остановили.
А зарплаты сокращали себе, топ-менеджменту? Сейчас популярная мера, Федор Овчинников себе сократил зарплату. Во многих компаниях происходит сокращение зарплат на 10, на 20%.
Пока мы этой меры стараемся избегать. Я думаю, что в апреле этого не нужно будет. У нас просто есть часть сотрудников, у которых премиальная часть от итогов деятельности большая, на них это, наверное, как-то скажется, потому что премии особо не за что покупать. А просто механического сокращения зарплаты, типа там: «А давайте всем 20% отрежем» — нет, не будет пока.
Какие у вас ожидания по выручке по итогам этого года?
Общая вещь, которую, мне кажется, надо понимать про кризис. У кризиса есть фаза турбулентности, когда никто ничего не знает, и происходит то, примерно, что сейчас происходит. По много раз в день меняются правила, меняются ситуации. Но в данном конкретном случае оценки того, насколько опасен или не опасен вирус соответствующей. Насколько нужно жесткие или не жесткие меры карантина, эта вся неопределенность. В этой фазе, в этой турбулентности, мне кажется, делать какие-то прогнозы или пытаться быстро подстроится и начать работать по-новому, это бесполезное занятие, потому что не угадаешь. На то он и кризис, что никто не знает, что происходит. А потом, когда эта фаза закончится, а обычно она не длится долго, обычно это, все-таки, достаточно быстро происходит. Тогда мы окажемся в новой реальности. В этой новой реальности надо как можно быстрее адаптироваться именно к новой реальности, которая, скорее всего, будет отличаться от того, что было до того, как случился кризис. От того, насколько быстро и хорошо все подстроятся, например, компания DNS насколько быстро поймет, как надо себя вести, от этого и будут зависеть дальнейшие успехи. Какая это будет реальность, мы сейчас сказать толком не можем, потому что все сильно зависит от того, насколько долго будет продлен период карантина, и насколько тяжелой окажется эпидемия. Загадывать бесполезно. Самый простой прогноз, в данном случае — его просто не менять. Какой был, такой он и есть.
Насколько ретейл уменьшится в этом году?
Очевидно, что мировой ВВП в этом году уйдет в отрицательные величины. Уже полгода мировую экономику колбасит, и люди не работают. Есть как кризис спроса, так и кризис производства. Однозначно, это не пройдет бесследно. Давайте предположим, что при хорошем стечении обстоятельств мировая экономика потеряет 1-2% ВВП. Соответственно, дальше мы должны прикинуть, а что же будет с российской экономикой. Как правило, российская экономика проходила кризисы, в среднем, хуже, чем мировая экономика. Во многом это можно объяснить как субъективными, так и объективными причинами. Одна из объективных причин в том, что российская экономика сильно зависит от цен на различные ресурсы — это не только нефть, но и металлы, удобрения и так далее. Как правило, в эпоху кризиса, цены на различные ресурсы уменьшаются. И здесь будет мультипликатор. То есть не только снизится спрос на эти товары, но и цена. В кризис 2008 года российская экономика упала, по-моему, если я не ошибаюсь, на 8%. Это существенная вещь. Что будет в этом году? Такое впечатление, что кризис этого года может быть более печальным, чем кризис 2008 года. Банковская система стоит как влитая пока, тьфу-тьфу-тьфу. Есть подозрение, что они умеют более или менее работать с инфляцией. Что будет с курсом — тоже непонятно, честно говоря. Вот из этих неизвестных надо сложить, что же получится. Например, как один из сценариев, что в рублях в номинальных, например, товары непродовольственные могут и не уменьшиться. Понятно, что, с точки зрения реальных рублей, это будут совсем другие рубли. Когда мы рассуждаем в целом об экономике, это вроде чуть проще. Мы говорим, в целом, о розничном рынке. Скорее всего, он немножко упадет, хотя, опять же, не понимаю, почему он должен сильно упасть в номинальных рублях. Скорее всего, правительство будет стараться сглаживать эти шутки. Дальше пойдет история про то, как распределится внутри розничного рынка спрос, какие сектора упадут больше, какие меньше. Например, считается, что на продовольствии сказывается меньше. То есть люди еду покупать не перестанут. Это тоже не совсем так, потому что внутри еды есть еда разная. Люди вместо вина начинают покупать пиво. С точки зрения потребления, это не большая разница, а с точки зрения рынка, в деньгах — это большая разница. Вместо бутылки вина, не знаю, за 800 или 1000 рублей люди начинают покупать пиво за 40 рублей. В этой ситуации когда с деньгами становится хуже, люди перераспределяют деньги, и смотрят, что купить. Поэтому, например, на секторе продовольствия может сказаться даже больше, чем, например, на других отраслях. Причем, не знаю точно на каких именно. На то он и кризис, что есть большая степень неопределенности.
Дмитрий, вы провели интересную параллель с вином и пивом. Что у вас в DNS есть вино, а что пиво? Что стали больше покупать в технике?
Смотрите, у нас получилась немного неожиданная, но, если разобраться, наверное, очевидная вещь. Как только случилось понимание, что с курсом не все хорошо, и доллар уже никогда не будет стоить 60, люди пришли, естественно, за самым необходимым. Самым необходимым оказались, естественно, айфоны. Люди стали массово покупать айфоны и дорогую технику. Это неожиданно было. Сейчас смотрю на продажи, там чуть более ожидаемые вещи. Людям потребовалось для работы и для детей, которые переходят на дистанционное обучение, различная цифровая и компьютерная техника. Люди покупают компьютеры достаточно активно. Даже пытались говорить о том, что в начале эпохи нерабочих дней был ажиотаж на ноутбуки. Нет, прям такого, чтобы выносили все магазины, [не было]…Мне звонили журналисты и спрашивали: «Правда, Дмитрий, что в Петербурге не осталось ни одного ноутбука?» Нет, не правда. Ноутбуков хватит всем. Такого, что вывозили самосвалами, — не было. Ну да, спрос увеличился.
Я знаю, что вы сами не яблочник, то есть, ну, не поклонник айфона. У вас много разных телефонов. Почему у нас в менталитете скупать айфоны? Это же один из самых дорогих гаджетов, есть другие альтернативы. Почему за ними все бросились?
Потому что дорогой товар, на нем курсовая разница видна наиболее выпукло. Все уже выучили политику компании, что цена по всему миру более или менее одинаковая. Ну с учетом, где больше, где меньше НДС и так далее. В целом, отпускные цены везде одинаковые. Соответственно, все понимают, что тот телефон, который является для части населения предметом желания, люди хотят обладать iPhone 11. Они понимают, что если он стоил, в условных цифрах скажу, 100 000, то при изменении курса он 100% будет стоить 120 000. 20 000 — большие деньги, и люди ощущают эту разницу. И все, кто откладывали и думали: «Ну когда-нибудь я себе позволю», поняли — либо сейчас, либо никогда. Пошли и купили.
Еще вопрос касательно аренды. вы один из очень крупных арендаторов у нас в стране. Как в разных регионах идут арендодатели на те же самые каникулы, сокращения арендной платы. Расскажите о вашем опыте?
Сейчас об этом опыте еще пока сложно говорить, потому что все-таки мы в жестких условиях находимся только первый месяц полноценный. Мы сейчас, конечно, ведем переговоры с нашими арендодателями. Мы все-таки исходим из позиции, что надо договариваться, проявлять разумную позицию. Для нас сейчас критерием договоренности является то, насколько магазин в том или ином помещении может работать физически. Где-то мы можем работать полноценно, часть городов по стране разрешили торговлю… не запрещали, по крайней мере. Таких регионов и городов очень мало. Есть регионы, где все жестко, и мы не можем работать даже в режиме удаленной доставки. Есть регионы, где мы можем работать в режиме точек выдачи. В зависимости от того, насколько полноценно мы можем использовать помещения, насколько полноценно мы можем работать, мы с этими тезисами идем к нашим арендодателям и пытаемся договориться. Как правило, всегда договариваемся.
Хотел спросить вас по поводу соглашения с другими крупными ретейлерами. Мы видели обращение Татьяны Бакальчук, основательницы Wildberries. Вы тоже его подписали, но потом столкнулись с критикой, что работать только по предоплате — это не совсем правильно, оставили комментарий в фейсбуке о том, что надо как-то это соглашение менять. Каков сейчас статус вашей позиции?
Первое, что хочу сказать об этих договоренностях: мне в этом кризисе нравится, что люди договариваются. У нас, мне кажется, очень хорошие в стране люди, без всякого принуждения уходят на самоизоляцию. Бизнес тоже показал себя, мне кажется, с лучшей стороны, люди договариваются, буквально за несколько часов. В чатике баталии были, но, тем не менее, смогли выработать какие-то формулы, подходы для того, чтобы хотя бы на каких-то условиях сохранить бизнес. Когда мы сели и прикинули, как можно сформировать такие требования к пунктам выдачи заказов, чтобы они могли полноценно и безопасно для наших клиентов работать. Как разделить, где пункт выдачи товара, а где полноценный магазин? Пункт выдачи товаров — это там, где вы сначала зашли в интернет, заказали товар и оплатили, а потом уже пришли и забрали его. Только забрали. Если магазин умеет делать, не только выдавать товар, но и расплачиваться, тогда непонятно, чем он отличается от обычного магазина. Потому что, например, мы переоборудовали свои магазины именно в такие точки заказов, это фактически тот же магазин, просто перегороженный, и там люди не принимают деньги, а выдают товар. Это было одним из пунктов договоренности с местными администрациями, в большей части с московскими, с активными участниками этого процесса, где мы договаривались, как можно работать, как нельзя. В тот момент казалось, что это разумный компромисс. Потом взгляды на этот подход изменились, в правительстве сказали: «Нет, давайте мы все-таки не будем затруднять движение товаров и, вообще, дистанционная торговля и пункты выдачи — это хорошо, так и должно работать». И встал вопрос о том, что неприем денег в пункте выдачи существенно ограничивает наших покупателей, что это не очень хорошо. Ну окей, не очень хорошо. Мы находим компромиссы и договариваемся конкретно на местах, где и как исповедуется тот или иной подход. Сейчас, как я понимаю, в среднем по стране считается, что дистанционная торговля — это окей, оно не мешает карантинным мерам и санитарным. Соответственно, пункты выдачи, которые работают при соблюдении определенных санитарных требований, – это тоже хорошо, не мешает режиму карантина. Прием денег тоже не является большой проблемой, это тоже может работать. Сейчас исходим из этого. И что касается интервью Татьяны Бакальчук, видно что Татьяна говорит искренне, она переживает за ситуацию и за отрасль. Мне кажется, что то, что ей приписывают, скажем, повышенный интерес именно к собственному бизнесу и к собственной модели ведения бизнеса, это немножко натягивание. Мне кажется, она делала из лучших побуждений и думала именно о тех проблемах, которые реально стоят и перед отраслью, и вообще перед страной с точки зрения эпидемии. Поэтому я бы какой-то лишний хайп на эту тему не раздувал бы, хотя и понятно, что он привлекает внимание.
Для тех, кто не выходит на улицы и не знает, как работают ваши магазины, расскажите: все-таки они закрыты и выдают заказы или все по-прежнему работает, как и было?
Самый простой способ — это зайти на сайт DNS и посмотреть, как работает магазин, у нас на сайте описано, как работает, грубо говоря, каждый магазин. Рекомендованная форма торговли в эпоху, так скажем, выходных дней заключается в том, чтобы безопасно и хорошо сделать заказ через интернет конкретного товара и прийти его забрать. Вы приходите в магазин, в магазине есть на полу помеченные квадратики, куда надо наступать, чтобы сохранять социальную дистанцию полтора, два метра. Подходите, забираете товар и идете счастливо домой. Примерно такая схема покупки. У нас тоже разного формата магазины, кое-где в регионах разрешена торговля сотовыми аппаратами, смартфонами, всем этим делом. В полноценном режиме у нас работают магазины. Кое-где не работают вообще, закрыты. Часто случается, что закрыты торговые центры. В ряде регионов закрыта полностью торговля, она вообще не ведется.
Вы рассматривали сценарий, что совсем закрываете свои все магазины — ужасный сценарий, но вас спасает ваш сайт и e-commerce, продажа в интернете? В вашем бизнесе можно перейти полностью на продажу в интернете?
Мы можем перейти на что угодно и подстроиться под любую ситуацию, проблема только в том, захотят ли наши клиенты перестраиваться на такую ситуацию. То, что мы сейчас видим, пока я бы сказал, народ не ломанулся массово в интернет. То падение продаж, которое мы видим, связано в основном с тем, что люди, которые привыкли ходить в магазин, просто перестали покупать. Я не вижу драматического перехода в интернет. У очень простой подход: мы будем следовать за интересами наших клиентов. Как им будет нравиться, как они будут хотеть покупать, так и будет. С точки зрения того, как я считаю, будет развиваться отрасль, я не верю в то, что онлайн торговля победит все. Будет одно телевидение и больше не будет ни кино, ни театра, ничего. Мне кажется, что людям также важно приходить, смотреть, получать консультации, видеть то, что они покупают.
Вы сейчас не диверсифицировали никак ваши бизнесы? Я знаю, что вы открыли во Владивостоке продовольственный магазин «Квартет вкусов», да? Планируете что-то еще создавать новое? И что с этим проектом сейчас?
Есть ряд проектов, которыми мы занимаемся, они делятся на две большие части. Прежде всего, это наш основной бизнес — розничная торговля электроникой и бытовой техникой и все, что с этим связано — сопутствующее производство, логистика и так далее. Это наш основной бизнес. Он на порядок больше, чем все остальное. Фокус внимания все равно приходится сюда. Второе большое направление и идея, которая у нас есть, — хочется очень сделать из Владивостока хорошее или даже лучшее место в стране для жизни людей. Для этого мы вкладываем ресурсы в разные проекты. В виде строительства домов, развития розничной торговли продуктами и товарами первой необходимости. Еще есть ряд проектов — образование и еще что-нибудь. Это, конечно, по масштабу несравнимо с основным бизнесом. Это я бы не назвал прям диверсификацией. Это больше лежит не с точки зрения диверсификации, а с точки зрения созидания, и развития.
Пока что это социальные, полублаготворительные проекты, да?
Благотворительность — это такая ось менеджмента. Это деятельность, в отличие от жесткой реальности коммерческого предприятия, где ты завязан в жесткие рамки ресурсов, прибыльности и рыночной конкуренции. Когда менеджер попадает в благотворительность, он понимает, что тут ему поперло. Потому что критерии эффективности нет, конкуренции нет, зарабатывать не надо, и, конечно, благотворительность убивает менеджмента. Точнее, она не убивает, для менеджмента и для предпринимателя, которые привыкли работать в коммерческом секторе, это просто по-другому. Там есть свой менеджмент, свои подходы, они совершенно другие. Я бы это точно бы не смешивал. Там просто все по-другому.
Я хотел спросить, как персонально ваш образ жизни изменился? Вы много путешествуете, в принципе, по стране. И активно живете. Сейчас вы на самоизоляции. Вижу, у вас прекрасное киберспортивное кресло. Как проводите время?
Оно просто удобное. Вы заметили, как много в нашей жизни входит элементов, которые пришли из игровой индустрии. Понятие вообще стрима, под которое даже косят немножко ваши передачи, эта индустрия же развилась от стрима игрушек. Сейчас, например, часть дистанционного обучения продвинутые преподаватели ведут в дискорте. Дискорт — это мессенджер, который придуман в большей степени для игр и для онлайн-общения игроков. Он там не требователен к ресурсам и адаптивный, гораздо более продвинутый, чем скайп, например. То же игровое кресло, наверное, разрабатывалось для геймеров, чтобы им было удобно часами сидеть и играться в игрушки. Но когда я ходил по нашим магазинам и посидел, посмотрел, что это такое. Я понял, что эту штуку я хочу себе на работу, потому что это просто удобно. Это просто часть тенденции, которая в нашем мире происходит.
Как время проводите на карантине, ваша эффективность не сократилась из-за работы на удаленке, контроль такой гигантской компании из дома?
Во-первых, я не сижу дома. Я езжу на работу, у нас все-таки достаточно большой офис, который полноценно на удаленке работать не может. И вообще я, конечно, в home-офис не верю. Я считаю, что есть только очень специфические виды деятельности, которые могут работать удаленно полноценно. Общение людей непосредственно, глаза в глаза, с точки зрения коммуникации — это гораздо более эффективный способ взаимодействия, нежели, как мы с вами, через веб-камеру. Даже если коммуникацию через Skype делать: вроде видишь собеседника, но c точки зрения информационного обмена и коммуникации это уменьшает эффективность процентов на 50. Не говоря уже про текстовый обмен информацией и так далее. Живое общение ничего не заменит. И вообще, ценность живого человеческого общения — чуть ли не одна из приоритетных для человека. Человек существо социальное. Конечно, если бы можно было работать хоть с какой-то эффективностью удаленно, так бы все и делали. У нас компания распределенная, мы вынуждены пользоваться различными виртуальными способами общения, но мы четко понимаем, что это не заменяет общения. Можно полгода общаться по Skype, но когда встретишься в живую, день общения заменяет эти полгода, иногда даже с большим эффектом. Поэтому я не верю, что в результате эпидемиологического кризиса все перейдут на удаленку. Ничего подобного, офисы сохранятся и, наоборот, может быть, даже будут развиваться. Просто меры санитарии усилятся. Я, конечно, стал меньше ездить, я, как на Новый год съездил в Китай, так вернулся и никуда не уезжал, во Владивостоке и нахожусь. В общем-то, есть чем заняться.
Последний вопрос. Говорят, кризис — это время новых возможностей, такая избитая фраза. Какие возможности новые открываются перед нами сейчас? Может быть, то, чего мы не замечали ранее. Вы как думаете?
Я думаю, что о новых возможностях можно будет говорить тогда, когда пройдет период турбулентности. Сейчас это гадание на кофейной гуще. Им заниматься, по-моему, бесполезно. Сейчас надо пережить. Я желаю всем предпринимателям и просто людям запастись ресурсами терпения и переждать это время. Я не думаю, что оно будет долгим. А потом начнется новая реальность, надо будет адаптироваться. Скорее всего, она все-таки будет отличаться от того, что было до этого. Если бы знали как, то и не было бы кризиса.
Спасибо большое, Дмитрий, за уделенное время.
Последние новости о пандемии коронавируса можно узнать здесь
[ad_2]