Рынок здравоохранения всего мира, а теперь и России завоевывает телемедицина. Men’s Health в компании одного из пионеров новой отрасли выяснил, когда визит врача можно будет заменить парой кликов в телефоне и электронной пилюлей.
«Давайте я покажу вам одну вещь, приложите вот сюда два пальца. Сейчас происходит считка ЭКГ. Серьезных дефектов в сердце она не выявит, но для наблюдения вполне достаточно».
Я прикладываю два средних пальца к блестящим клеммам на чехле телефона и вижу, как на экране стремительно возникает пульсирующая линия, а счетчик отсчитывает мое сердцебиение. Пульс, пожалуй, чуть высоковат, но оно и немудрено, учитывая, что речь идет о том, что мир современной медицины, вероятно, в самое ближайшее время изменится буквально до неузнаваемости. Целебный телефон принадлежит Денису Юдчицу — пионеру российской телемедицины и сооснователю сервисов «Педиатр 24/7» и «Онлайн Доктор», входящих в компанию «Мобильные медицинские технологии» («ММТ»).
Само слово «телемедицина» вызывает какие-то смутные ассоциации из девяностых — где-то между «Магазином на диване», программами Елены Малышевой и сеансами покойного Алана Чумака. На деле же речь идет об одной из самых стремительно развивающихся отраслей отечественного (и мирового) здравоохранения, суммарный оборот которой за неполный год (с момента подписания соответствующего закона в июле прошлого года) составил миллиард рублей и в ближайшие три года вырастет до восемнадцати.
Телемедицина — финальная часть процесса информатизации системы здравоохранения. Вслед за бухгалтерией и статистикой пришел черед собственно сферы оказания услуг.
Это общемировой процесс, стартовавший еще в шестидесятых и идущий в разных странах с разной интенсивностью — в США дело дошло до применения электронных таблеток. Пилюли собирают информацию об организме пациента и таргетируют опасные участки, что позволяет врачу дистанционно осуществлять наблюдение и лечение. В России закон о телемедицине был подписан, повторимся, только в июле прошлого года, а в силу вступил 1 января 2018-го, хотя так или иначе работы по внедрению дистанционного лечения на отечественный рынок велись с начала нулевых.
О полной замене очных приемов врача речь пока не идет.
Без физического заключения телемедики пока имеют право только давать рекомендации о необходимых обследованиях, разъяснять результаты анализов и давать рекомендации общего свойства по предотвращению осложнений. Выглядит это следующим образом. Вы заходите в приложение и вступаете в диалог со смарт-системой (что-то вроде робота-консьержа), которая собирает жалобы и пересылает их первому освободившемуся дежурному терапевту — скоропомощной отдел сервиса работает круглосуточно. Исходя из них уже живой врач рекомендует, к кому из специалистов (в диапазоне от травматолога до онколога) вам стоит обратиться и какие анализы неплохо было бы сдать. Собственно, весь этот путь я прохожу в связи со внезапно прорезавшейся в весенней московской пыли аллергией. Юдчиц дает мне код на услуги иммунолога, я прохожу запись, и через некоторое время мне звонит серьезный пожилой мужчина — доктор Денис Чувиров, кандидат медицинских наук. Он интересуется симптомами, уточняет, проявлялись ли они раньше, и рекомендует (в письменном виде) сдать анализ на иммуноглобулин, посетить кабинет врача, а при обострении воспользоваться противоаллергическими спреями. После очного посещения врача я смогу получать его (лечащего врача) консультации дистанционно. После личной встречи доктор уже имеет право назначать обследования, а к концу года должен быть разработан механизм электронных рецептов.
Юдчиц говорит, что, по словам многих докторов, очная встреча с врачом во многом носит ритуальный характер. «Очный прием — это театр одного актера, работающий во многом по принципу эффекта плацебо, силу которого, впрочем, не стоит недооценивать. Я лично убедился в этом во время работы в большой фарме. Если мне дать сахар и внушить, что он снимает головную боль, он ее действительно снимет. Атрибутика врача в халате — это часть эффекта внушения. Однако по смелой статистике, 60–70% всех обращений могут решаться удаленно». Остальные 30–40% случаев — это визиты к специалистам: травматологу, кардиологу, стоматологу или, скажем, окулисту, когда от них требуются какие-то непосредственные медицинские манипуляции. Причем в случае, например, перелома, уверяет Юдчиц, пациент вполне может сократить количество визитов в поликлинику до одного в месяц, консультируясь с врачом дистанционно, — в конце концов, состояние, допустим, ноги под гипсом вполне можно озвучить (и оценить) без перемещений по не слишком приспособленному для этого городу.
На практике это означает то, что Юдчиц называет ликвидацией медицинского неравенства: прежде всего, доступ к высококвалифицированным врачам (с сервисами в равной пропорции работают как бюджетники, так и врачи частных клиник) для жителей отдаленных уголков страны.
Кроме того, телемедицинские программы и пакеты, которые распространяются сейчас в рамках страховых предложений ведущих банков, элементарно дешевле записи в частных клиниках. Юдчиц рассказывает, что незадолго до нашей встречи беседовал с одним из российских страховщиков, работающих с Дальним Востоком. В некоторых населенных пунктах там на 40 тысяч человек приходится два терапевта, и онлайн-сервисы делаются единственным способом получения медицинского обслуживания.
Все это, впрочем, стало возможно далеко не сразу. Зарождение полноценного рынка электронной медицины в России началось около четырех лет назад, но из многих появившихся тогда проектов до дня сегодняшнего дожили только «Онлайн Доктор» и «Педиатр 24/7». Причина — изначальный курс на оказание именно медицинских, а не рекомендательных услуг. Возможным такой солидный статус стал благодаря тому, что «ММТ» не нанимали на работу в сервисе отдельных врачей, а работали сразу с лицензиями медицинских организаций. Однако даже в таком виде первое время действовать молодому бизнесу приходилось в серой с законодательной точки зрения зоне. Залогом успеха стала позаимствованная у американских телемедиков схема работы со страховщиками, которая и оказалась точкой роста не только для «Онлайн Доктора», но и для рынка в целом. Сегодня телемедицинские услуги включены в страховые пакеты ведущих банков.
Несмотря на то что задним числом выведение телемедицины в правовое поле выглядит логично, Юдчиц говорит, что в этом деле никогда не обходится без удачи.
Однако не последнюю роль здесь сыграла бизнес-сноровка, полученная во время обучения и работы в США: штатовскую выучку выдает идеально выверенная вежливость и аккуратная внешность, не выдающая возраст, но указывающая на постоянную работу над собой. Свой путь Денис начал в Университете штата Нью-Йорк, где получил образование в области биотехнологии с дополнительной специализацией в финансах. Его интересовала работа на пересечении науки и бизнеса, однако первое время после учебы он провел в лабораториях компании Wyeth, которая сейчас является частью фармакологического гиганта Pfizer. «Стоят, знаете, под землей такие холодильные фермы в три этажа высотой с температурой минус 40–50 градусов, забитые доверху всякими смертельными вирусами. Ты достаешь их, культивируешь в лаборатории и тестируешь на них лекарство. Видели, наверное, в кино людей в комбинезонах и очках, которые сидят в лаборатории, — вот это я», — улыбается Юдчиц.
Для развития карьеры в сфере научных разработок требовалась степень PhD, и в этой точке Денис решил немного свернуть с намеченного курса, найдя применение своим бизнес-амбициям. Для их реализации, впрочем, тоже требовалось немного подучиться — так Юдчиц оказался в России, попав, как он выражается, в «воронку Сколково». Однако честолюбивые планы столкнулись с особенностями современной российской действительности. «Учебу я закончил в 2014 году, когда изменилась экономическая ситуация, а все наши красивые проекты начали сыпаться. Идея первого сервиса возникла у одного из его сколковских однокашников в связи с появлением первенца. «Жена звонила круглые сутки с вопросами, а у него среди проектов в разработке был телемедицинский сервис — мы решили попробовать». Так появился «Педиатр 24/7», а за ним и «Онлайн Доктор». Фактически эти и другие телемедицинские сервисы сейчас формируют принципиально новую бизнес-модель, а рынок стремительно растет — в планах Юдчица подключение 10% населения России в ближайшие три года.
Полноценная легализация бизнеса и превращение (согласно новому закону) в часть бюджетной медицины — это, разумеется, только начало, до полной замены очного лечения дистанционным пока далеко.
В частности, одной из проблем являются сложности с сертифицированием телемедицинского оборудования. Например, телефонный чехол для снятия ЭКГ, которым Юдчиц поразил меня при встрече, пока что не имеет российского аналога. Вернее, подобный прибор в России разработан, но пока не одобрен Минздравом, в то время как крупнейшие корпорации уровня Apple, Amazon и Google уже активно включились в игру на новом рынке, интегрируя в свою продукцию элементы, контролирующие здоровье. Скоро, например, в Apple Watch вроде бы должен появиться сенсор для неинвазивного считывания уровня сахара в крови.
По словам Юдчица, телемедицина в перспективе может решить три основные проблемы современного здравоохранения: удорожание услуг, нехватку специалистов и рост хронических заболеваний. Первая и вторая проблемы уже фактически выведены из-за критической отметки — онлайн-прием происходит быстро и позволяет специалистам тратить меньше времени, принимая большее количество пациентов за день. Теперь на очереди работа над превентивной медициной — не столько лечением, сколько предупреждением возможных заболеваний. Я спрашиваю у Юдчица, как это гипотетически может выглядеть: что-то вроде фотобудки в углу жилища? Будка гласности?
«Нет, — улыбается Денис, — вот такая вот маленькая коробочка. Плюнул в нее — и все про себя узнал».