Какие уроки преподала российским компаниям авария в Норильске

Разливы нефти происходят во всех странах и у всех компаний, независимо от их размера и технологического уровня. Однако принципиальное отличие России — системная проблема с раскрытием информации о такого рода авариях. Мы даже не знаем точно, сколько у нас в год разливается нефти: оценки разных ведомств и экспертов разнятся от десятков тысяч тонн до полутора миллионов.

И это одна из причин, почему в стране плохо решается проблема предотвращения и ликвидации нефтеразливов. Без точного понимания масштаба и других аспектов проблемы ее невозможно эффективно решать.

Обсуждаемый сегодня во всем мире разлив дизтоплива из резервуара на ТЭЦ «Норильского никеля» на Таймыре — еще один пример порочной практики, когда промышленные компании до последнего стараются сокрыть информацию об авариях. Утром 31 мая мы получили сообщения о типе разлива нефтепродукта и его примерном объеме — не от самой компании и не от уполномоченных государственных органов или федеральных СМИ, а из социальных сетей. Экспресс-анализ ситуации показал, что происходит серьезное загрязнение водных объектов, что много хуже, нежели разлив на грунт. В тот же день без промедления была установлена связь с профильной государственной структурой — Морспасслужбой (МСС) Минтранса РФ, и уже в ночь с 31 мая на 1 июня из Мурманска вылетела первая группа спасателей с необходимым оборудованием для ликвидации разливов нефти на воде.

Благодаря таким слаженным и оперативным усилиям уже в понедельник спасателям МСС удалось выставить боновые заграждения в устье реки Амбарная до того, как значительное загрязнение попало в озеро Пясино. Таким образом удалось избежать наиболее масштабных экологических последствий: массовой гибели рыб и птиц. Рубежи обороны на двух рукавах находятся примерно в 5-6 км от озера, и именно там все эти дни производится откачка топлива с воды.

Нужно отметить, что успешная локализация пятна не означает, что в озеро не попали загрязняющие вещества. Увы, в дизельном топливе имеются и очень токсичные водорастворимые компоненты, например, бензол и ксилол, и в том или ином объеме они будут оказывать длительное губительное воздействие на пресноводные экосистемы реки и озера.

Несмотря на то, что худшего сценария удалось избежать, из этой аварии следует извлечь уроки. И первый урок таков: любая задержка в реагировании на разлив приводит к большему ущербу и сложностям. Удалить тонкую пленку, если бы она растеклась по озеру, было намного сложнее, чем пятно, сдерживаемое берегами реки и боновым заграждением.

Начиная с 2017 года WWF России ведет общественный мониторинг аварийных и конфликтных ситуаций у крупнейших компаний добывающего сектора в рамках рейтинга экологической открытости. Такой масштабный разлив «на рельеф» из резервуаров нами регистрируется впервые: за прошедший год нами зафиксирована лишь еще одна авария  из-за протечки резервуара, однако значительно меньшим объемом («всего» в 1000 м³).

Предварительная оценка норильской аварии показывает, что налицо серьезные упущения менеджмента компании «Норильский никель» в обеспечении экологической безопасности и реагировании на аварийные нефтеразливы. Вот некоторые аргументы.

При утечке не выполнила своих функций такая общепринятая мера безопасности для резервуарных парков, как «обваловка» — ограждающая конструкции, способная удержать максимальный объем содержащегося в резервуаре продукта. Значит, ее не проверяли на пригодность, не следили за ее техническим состоянием.

Уже сейчас видны существенные изъяны Плана ликвидации аварийных разливов нефти (ПЛАРН) по этому объекту: у компании отсутствовали многие необходимые для локализации и сбора на воде средства, не было заранее готовых решений по хранению собранного нефтепродукта. Решения этих задач спешно искали всей страной, хотя все это должно было быть прописано в ПЛАРН. 

Отсюда следует второй урок этой аварии. В настоящее время на федеральном уровне ПЛАРН проходит лишь государственную экологическую экспертизу экспертами-экологами, которых назначает Росприроднадзор. Эти эксперты, как правило, не обладают специальными знаниями в области предупреждения, локализации и ликвидации нефтеразливов. Необходимо вернуть требование по согласованию ПЛАРН с государственными ведомствами, отвечающими непосредственно за координацию работ по ликвидации нефтеразливов.

Сегодня всех волнуют как успехи в деле ликвидации аварии, так и оценка ущерба окружающей среде. Уже делаются какие-то оценки и прогнозы. Но без должного уровня оперативного экологического мониторинга, в первую очередь водных объектов, такие оценки не имеют никакой научной обоснованности. А эффективная система оперативного мониторинга в случае промышленных аварий в стране отсутствует. Именно поэтому уже в который раз именно общественные организации инициируют сбор, дешифровку и анализ оперативной космической информации. И третий урок состоит в том, что создать такую систему оперативного и публичного мониторинга необходимо создать.

В заключение несколько слов о том, что делать, чтобы подобное не повторилось. Можно слышать много советов и предложений, но, мне кажется, наше — предложение WWF — одно из самых радикальных. 

Мы предлагаем включить в среднесрочную бизнес-стратегию кампании «Норильский Никель» задачу по полному прекращению использования нефтяных топлив для энергетики и транспорта (большегрузные авто и суда) и переходе на сжиженный природный газ (СПГ). Экологическая и экономическая эффективность СПГ — именно для условий российской Арктики — нами уже доказана. Более того, уже есть пионеры в российском бизнесе, включившие использование СПГ в свои бизнес стратегии. Можно пожелать и «Норникелю» начать делать практические шаги в этом направлении.

Комментарий «Норникеля», предоставленный Forbes: 

Как информировали об аварии?

«НТЭК своевременно и должным образом информировала о произошедшем, действуя в соответствии с планом ликвидации аварии. Уже 29 мая в Единую дежурную диспетчерскую службу (ЕДДС) были направлены последовательно формы ЧС-1, ЧС-2, ЧС-3, ЧС-4 через диспетчерский пункт ГОиЧС, а оттуда были переданы в Красноярский край на диспетчерскую ГОиЧС. В соответствии с форматом передачи информации о происшествиях, утвержденным МЧС, в форме ЧС-1 была указана предварительная информация, в ЧС-2 – уточнены детали, в ЧС-3 – указано, что произошел пролив, его объем – 21 000 тонн. Вместе с ЧС-3 был направлен документ – внутренний приказ о создании чрезвычайного штаба компанией, в котором было сказано: топливо вышло за границу влияния предприятия».

Когда прибыли первые спасатели?

«Работы по ликвидации последствий были начаты 29 мая и велись как в районе ТЭЦ, так и на воде газоспасательной службой компании. 31 мая на место происшествия  чартерным рейсом, организованным «Норникелем», по приглашению компании прибыла группа спасателей ФГБУ «Морская спасательная служба».

Почему не сработала обваловка?

«Хозяйство аварийного дизельного топлива ТЭЦ-3 оснащено защитным обвалованием, которое предусматривает вмещение объема нефтепродуктов из резервуара максимальной емкости при его разгерметизации. Однако она не была рассчитана на такое интенсивное опорожнение емкости. К тому же, в результате аварии обваловка получила существенные повреждения в ряде мест».

Были ли у компании средства, необходимые для локализации и сбора разлившегося топлива? 

«Действительно, компания не обладает полным арсеналом оборудования для сбора топлива с воды. Тем не менее, первые боновые ограждения в районе устья реки Амбарной, позволившие не допустить попадание топлива в озеро Пясино, были установлены газоспасательной службой «Норникеля» после обследования ручья и рек, еще до прибытия Морской спасательной службы».

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции