По заданию редакции Максим Семеляк лег под капельницу — проверить на себе действие популярного омолаживающего препарата лаеннек.
Валяюсь на спине и чувствую себя более-менее Гулливером, которого только что выбросило на берег Лилипутии. В темя, запястья и ступни проникают ультратонкие стрелы аборигенов, вызывая легкий трепет и такое же гомеопатическое жжение.
Это врач-иглорефлексотерапевт Асият Магомедовна ставит мне иголки. Собственно к дальнейшей процедуре это никакого отношения не имеет — мне просто сбивают давление, чтобы поставить капельницу, так как при моих нынешних верхних ста пятидесяти последняя не приветствуется — как я ни уговариваю врачей, что можно и так, давление не новость. Но в клинике RHANA (кстати, единственной в России, обладающей патентом на препарат) на Зоологической улице все строго.
Пока давление в час по чайной ложке понижается, Асият, наблюдающая меня первый раз в жизни, в трех словах, безо всяких УЗИ и биохимий, объясняет причины моей гипертензийной волатильности: печень перегружена, она дает нагрузку на сердце, отсюда давление и так далее. Все это похоже на правду. В конце концов принято решение перестраховаться: вместо капельницы я получаю десяток инъекций в живот и руки — так оно чуть болезненнее, зато быстрее.
Про лаеннек я впервые услышал лет пять назад — о нем звучно трепалась компания состоятельных молодых людей, каждому из которых вот-вот должно было стукнуть пятьдесят.
Упирали они в основном, как нетрудно догадаться, не столько на нормализацию гидролипидного баланса кожи, но преимущественно на мощные возможности препарата в области алкоголя и секса — якобы после курса лаеннека можно пить, и все остальное, считай, как в молодости. Разумеется, я был заинтригован.
Несмотря на подобные отзывы (а может быть, и благодаря им), общим местом лаеннек за эти годы не стал, у него скорее статус истории, широко распространенной в узких кругах, — подобно тому, как в первой половине нулевых в тусовке было модно колоть себе стволовые клетки (ныне подзабытая практика). Мой друг-ресторатор Зимин колол себе такие клетки, и, надо сказать, выглядел он, несмотря на весь свой тогдашний образ жизни, весьма неплохо. Я тут спросил его об эффекте (как-никак почти двадцать лет прошло), и он сообщил буквально, что «тогда ничего не почувствовал, а сейчас тем более — думаю, мне просто вкололи 10 мл воды с аспирином. А возможно, я и жив только благодаря этому, теперь уже не проверить».
Мне, однако, определенно колют не воду — медсестра при мне надламывает йодистого вида ампулы, и они идут в дело, то есть в меня. Лаеннек — японский препарат на основе гидролизата человеческой плаценты. Разработан больше полувека назад в рамках программы оздоровления нации после Хиросимы и Нагасаки, и его, в общем, тоже можно считать своеобразным оружием по борьбе с биологическим возрастом и солидным списком заболеваний — от гепатита до псориаза (хотя совершенно не обязательно сперва наживать диагноз — Асият рассказывает, что некоторые колют лаеннек, просто чтобы прийти в себя после длинного перелета). В любом случае эффекты обещаны более-менее универсальные — от подтяжки лица и роста волос до усиления иммунитета и повышения клеточного метаболизма (о добросовестном влиянии на секс мы говорили в самом начале). Фирменный слоган «Окончательная победа над временем» окончательно же настраивает мою память (которую, кстати, лаеннек тоже, предположительно, улучшает — вслед за мозговым кровообращением) на поиск множественных аналогий с умеренно зловещими предприятиями из фантастических кинолент.
Времени на эти и другие воспоминания у меня было достаточно — за полтора месяца я прогнал по себе шесть капельниц, каждая по сорок минут. Эффект описать сложно: например, мне показалось, что меня отчетливо вставило самым бодрящим образом после второй процедуры.
Но это, впрочем, сугубо частные органические впечатления, не имеющие общественной ценности. Интереснее другое: примерно на четвертой капельнице ты понимаешь, что на тебя определенным образом влияет даже не само лекарство, но весь ритуал его церемонного вливания, нечто на грани лечения и развлечения. К нему привыкаешь, я бы его, в общем, продлил. В этом есть что-то от дегустационного меню в титульном ресторане — твой каприз состоит в том, чтобы решили за тебя. Собственно говоря, сам лаеннек так и существует — в диапазоне от реабилитационной насущности до косметической припарки. Лежа с проводком в вене, я чувствовал, как форматы жизненной необходимости и столь же жизненной забавы по капле перетекают один в другой, и уже от одного ощущения я, кажется, свежел.